Бунин Иван Алексеевич - Господин Из Сан-Франциско
И. А. Бунин
Господин из Сан-Франциско
Горе тебе, Вавилон, город крепкий
Апокалипсис
Господин из Сан-Франциско-имени его ни в Неаполе, ни на
Капри никто не запомнил - ехал в Старый Свет на целых два
года, с женой и дочерью, единственно ради развлечения.
Он был твердо уверен, что имеет полное право на отдых, на
удовольствие, на путешествие долгое и комфортабельное, и
мало ли еще на что. Для такой уверенности у него был тот
резон, что, во-первых, он был богат, а во-вторых, только что
приступал к жизни, несмотря на свои пятьдесят восемь лет.
До этой поры он не жил, а лишь существовал, правда очень
недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он
работал не покладая рук, - китайцы, которых он выписывал к
себе на работы целыми тысячами, хорошо знали, что это
значит! - и, наконец, увидел, что сделано уже много, что он
почти сравнялся с теми, кого некогда взял себе за образец, и
решил передохнуть. Люди, к которым принадлежал он, имели
обычай начинать наслаждения жизнью с поездки в Европу, в
Индию, в Египет. Положил и он поступить так же. Конечно,
он хотел вознаградить за годы труда прежде всего себя;
однако рад был и за жену с дочерью. Жена его никогда не
отличалась особой впечатлительностью, но ведь вое пожилые
американки страстные путешественницы. А что до дочери,
девушки на возрасте и слегка болезненной, то для нее
путешествие было прямо необходимо - не говоря уже о пользе
для здоровья, разве не бывает в путешествиях счастливых
встреч? Тут иной раз сидишь за столом или рассматриваешь
фрески рядом с миллиардером.
Маршрут был выработан господином из Сан-Франциско
обширный. В декабре и январе он надеялся наслаждаться
солнцем Южной Италии, памятниками древности, тарантеллой,
серенадами бродячих певцов и тем, что люди в его годы
чувствую! особенно тонко, - любовью молоденьких
неаполитанок, пусть даже и не совсем бескорыстной, карнавал
он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору
стекается самое отборное общество, - то самое, от которого
зависят вое блага цивилизации: и фасон смокингов, и
прочность тронов, и объявление войн, и благосостояние
отелей, - где одни с азартом предаются автомобильным и
парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято
называть флиртом, а четвертые - стрельбе в голубей, которые
очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном,
на фоне моря цвета незабудок, и тотчас же стукаются белыми
комочками о землю; начало марта он хотел посвятить
Флоренции, к страстям господним приехать в Рим, чтобы
слушать там Miserere (1); входили в его планы и Венеция, и
Париж, и бой быков в Севилье, и купанье на английских
островах, и Афины, и Константинополь, и Палестина, и Египет,
и даже Япония, - разумеется, уже на обратном пути... И все
пошло сперва отлично.
Был конец ноября, до самого Гибралтара пришлось плыть то
в ледяной мгле, то среди бури с мокрым снегом; но плыли
вполне благополучно. Пассажиров было много, пароход -
знаменитая "Атлантида" - был похож на громадный отель со
всеми удобствами, - с ночным баром, с восточными банями, с
собственной газетой, - и жизнь на нем протекала весьма
размеренно: вставали рано, при трубных звуках, резко
раздававшихся по коридорам еще в тот сумрачный час, когда
так медленно и неприветливо светало над серо-зеленой водяной
пустыней, тяжело волновавшейся в тумане; накинув фланелевые
пижамы, пили кофе, шоколад, какао; затем садились в
мраморные ванны, делали гимнастику, возбуждая аппетит и
хорошее самочувствие,
