Булычев Кир - Поделись Со Мной
Кир Булычев
Поделись со мной...
Мне хочется туда вернуться. Но я никогда не смогу этого сделать. И
наверно, мне придется до конца дней своих мучиться завистью...
Но тогда я ни о чем не подозревал. Щелкнули и зажужжали двери лифта. Я
сошел по пологому пандусу на разноцветные плитки космодрома и остановился,
мысленно выбирая из толпы встречающих того, кто предназначен мне в
спутники, - о моем приезде были загодя предупреждены.
Человек, подошедший ко мне, был высок и поджар. У него были длинные,
зеленоватые от постоянной возни с герселием пальцы, и уже поэтому, раньше
чем он открыл рот, я догадался - коллега.
- Как долетели? - спросил он, когда машина выехала из ворот космодрома.
- Спасибо, - ответил я. - Хорошо. Нормально долетел.
В моих словах скрывалась вежливая неправда, потому что летел я долго,
часами ждал пересадок в неуютных, пахнущих металлом и разогретым пластиком
грузовых портах, почти терял сознание от перегрузок, казавшихся вполне
безобидными другим пассажирам в этой части галактики.
Встречавший ничего не ответил. Только чуть поморщился, словно страдал
от застарелой зубной боли и прислушивался к ней, к очередному уколу,
неизбежному и заранее опостылевшему. Прошло еще минуты три, прежде чем он
вновь заговорил.
- Вам, наверно, трудно было лететь на нашем корабле? Вы не привыкли к
таким перегрузкам.
- Да, - согласился я.
- Голова болит? - спросил он.
Я не ответил, потому что увидел, что его настиг новый укол боли.
- Голова болит? - спросил он снова. И добавил, словно извинялся: - К
сожалению, ваши корабли сюда прилетают редко.
Только теперь, отъехав несколько километров от космодрома, мы очутились
в новой стране. До того был планетный вокзал, а они одинаковы во всей
галактике. Они безлики, как безлики все вокзалы, уезжают ли с них поезда,
улетают ли самолеты, стартую ли космические диски.
И чем дальше мы отъезжали, тем особенней, неповторимей становился весь
мир вокруг, потому что здесь, вне большого города, легко воспринимающего
моды галактики, все развивалось своими путями и лишь деталью, мелочью
могло напоминать виденное раньше. Но, как всегда, именно мелочи скорее
останавливали взгляд.
Было интересно. Я даже забыл о боли в голове и дурноте, преследовавшей
меня после посадки. Я чувствовал себя бодрее, и воздух, влетавший в
открытое окно машины, был свеж, пахнул травой и домашним теплом.
На окраине города, среди невысоких зданий, окруженных садами, мой
спутник снизил скорость.
- Вам лучше, надеюсь? - спросил он.
- Спасибо, значительно лучше. Мне нравится здесь. Одно дело читать,
видеть изображения, другое - ощутить цвет, запах и расстояние.
- Разумеется, - согласился мой спутник. - Вы остановитесь пока у меня.
Это удобнее, чем в гостинице.
- Зачем же? - сказал я. - Я не хочу вас стеснять.
- Вы меня не стесните.
Машина свернула в аллею, огибавшую крутой холм, и вскоре мы подъехали к
спрятавшемуся в саду двухэтажному дому.
- Подождите меня здесь, - сказал мой спутник. - Я скоро вернусь.
Я ждал его, разглядывая цветы и деревья. Я чувствовал себя неловко
оттого, что вторгся в чужую жизнь, не нуждавшуюся в моем присутствии.
Окно на втором этаже распахнулось, худенькая девушка выглянула оттуда,
посмотрела на меня быстро и внимательно и согласно кивнула головой, не
мне, а кому-то стоявшему за ее спиной. И тут же отошла от окна.
И мне вдруг стало легко и просто. Что-то в лице девушки, в движении
рук, распахнувших окно, во взгляде, мимолетно коснувшемся меня, отодвинуло
в глубин
